Когда пациенты, приходившие ко мне для решения конфликта и лечения, снова попадали к традиционным медикам на лечение с радикальной операцией, облучением и цитостатиками, то все они были обречены на смерть. Если там кто-то и может выздороветь, то только случайно, и то только тот, у кого, в сущности, не было активного ракового процесса, а только неактивная или инкапсулированная старая карцинома. Если же пациенты остаются в свободной от паники больнице, подобной санаторию, с небольшим отделением реанимации до полного излечения, тогда большинство выживают, оценочно даже 95 % из них или еще больше.
Посередине между этими двумя ситуациями находится замкнутый круг!! Мы можем описать его как все более быструю последовательность причинно связанных событий на всех трех уровнях психики, мозга и органов начиная с первого заболевания, последующего диагноза с диагностическим шоком, последующего второго заболевания с дальнейшим диагнозом и шоком прогноза заболевания. Между ними вполне могут появляться симптомы стадии решения, которые, однако, обычно сразу же снова ошибочно интерпретируются, тем самым вводя пациента еще глубже в замкнутый круг...
Если бы люди не размышляли о своей болезни и не впадали в панику, то от собственно первичного рака умирали бы сравнительно немногие, практически только те, у кого конфликт не разрешился или разрешился очень поздно. По моей оценке, это около 10 — 20%. Но из этих 10 — 20% большинство еще могло бы выжить, если бы они смогли разрешить свой конфликт — с помощью понимающих, умных людей.
Большинство больных раком сегодня умирают от панического страха! Причина этой совершенно излишней и прямо-таки преступной паники — сами неврачи! Иатрогенная, т. е. по причине врача, паника от пессимистичного прогноза и т. п. приводит к новому шоковому конфликту и новому раку, т. н. «метастазам» (которых как таковых не существует вообще).
Один случай из Австрии здесь особенно показателен: Из сообщения от 7.10.99 во всех австрийских СМИ стало известно следующее: Секретарь одного врача-гинеколога на протяжении 6 лет в общей сложности от 140 больных «утилизировала» гистологический диагноз мазков «злокачественный, рак» и записывала, что «все в порядке». Если бы пациентам сообщили диагноз и инициировали для них соответствующую (псевдо-) терапию (операцию и химиотерапию), то, согласно официальной статистике, 130 — 135 пациенток были бы уже мертвы. Но ни одна из пациенток не умерла, у одной единственной снова оказался положительный мазок, все остальные 139 считаются «необъяснимыми спонтанными исцелениями», которых однако, по предшествующей официальной статистике должна быть только одна на 10 000. Теперь их 140 раз подряд одна за другой. Мы видим: все надувательство, ложь и обман. Само государство обманщик!
Каждый врач должен был бы когда-нибудь заподозрить, что для такого факта нет другого объяснения, кроме одного известного всем, а именно, что у животных почти никогда не бывает вторичного рака. Только в конечной стадии тяжелого телесного увечья животное может пострадать раком кости, если из-за слабости оно больше не сможет бегать или защищаться.
Также мы знаем, что у всех пациентов, заболевших раком, это я могу подтвердить даже своим собственным опытом болезни, при постановке диагноза рака только у 1 или 2% пациентов – и эти тоже по веским причинам – вообще найдены очаги в легких. Через две, три недели, однако, на контрольных снимках уже у 20-40% пациентов видны очаги в легких, которые являются признаком ударившего СДХ страха смерти, который почти регулярно появляется после (жестокого) объявления диагноза. Такой интеллектуальный страх смерти, не являющейся абсолютно неизбежной, если сравнить с животными, вызывает иатрогенный шок, — это самая частая причина смерти при заболевании раком только и единственно благодаря невежеству неврачей. К этому шоку страха смерти при объявлении диагноза прибавляются бесчисленные «пытки» прогноза. Позже эти неврачи будут пожимать плечами и утверждать, что это все было просто недоразумение.
Это не правда.
Мои бедные пациенты. Они постоянно разрываются. С одной стороны многие поняли Новую Медицину. Но когда высокосерьезный господин главврач приходит со своими старшими и ассистирующими врачами, которые все согласно и серьезно кивают головами тому, как богоподобный, одетый в белый халат, провозглашает абсолютно правильный, правдивый прогноз – для пациента это как бы смертельный приговор, — у кого же из этих бедных, смертельно раненных раковых пациентов найдется еще сердце, воля и хватка возражать этому невероятно серьезному профессору?
Машина, сравнимая с пытками, заработала – из этой «программы» нет спасения. Через несколько месяцев почти все находятся при смерти. Если один избежит шестеренок этой официальной медицины, то он никак не избежит последующих контрольных обследований. Пациент постоянно наблюдает за собой, каждое несоответствие является подозрительным на случай рака или «метастаз». Незадолго до регулярного «основательного» контрольного обследования бедный пациент находится целыми днями в стрессе. И тогда результат: «В настоящее время метастазы еще не установлены». «Слава Богу», думает пациент, «еще на три месяца дольше жить».
Добавьте к этому теперь бесконечное количество социальных страхов. Хуже всего — жалостливый вопрос: «все ли еще в порядке». Везде пациент чувствует себя кандидатом на смерть, которого уже не воспринимают полностью, потому что он все равно скоро умрет. Многие люди даже больше не хотят давать ему руку, потому что втайне боятся, что могут заразиться. И даже если больному удастся однажды разорвать для себя замкнутый круг и вернуть себе мужество и собственную ценность, то при ближайшей возможности его «запрограммированное» окружение бесчувственно ткнет его носом в то, что он все-таки «больной раком».
На этом медицински неврачебном и общественно бесчеловечном фоне бедный пациент, познакомившийся и даже понявший Новую Медицину, находится в такой дилемме: хотя никто не может выдвинуть ничего против Новой Медицины Хамера, все равно ее целиком очерняют.
Но гораздо хуже то, что даже различные симптомы и состояния интерпретируются совершенно по-разному. Например, ваготония считается в системе Новой Медицины очень хорошим знаком исцеления. Хотя иногда ее необходимо медикаментозно немного затормозить, если во время фазы восстановления очаг Хамера в головном мозге сильно отекает, но в принципе ваготонная фаза восстановления необходима и страстно желанна.
В противоположность этому для задающей тон в наше время медицины, на языке которой понятия симпатикотонии и ваготонии встречаются только как понятия так называемых «вегетативных расстройств», при которых ваготония например, означает «тяжелое нарушение кровообращения» и «начало конца».
Если речь не идет об исцелении карциномы кости, при которой очень сильную боль вызывает растяжение надкостницы, то, хотя пациент во всех остальных случаях ваготонии чувствует себя очень хорошо, у него хороший аппетит, он хорошо спит, все же отныне все официальные врачи, к которым пациент имеет неосторожность обратиться, предрекают ему скорый конец. И хотя на самом деле мы должны бы знать о ваготонии как о стадии реконвалесценции после так называемых инфекционных заболеваний – вспомним только месяцы лечения воздушными ваннами при заболеваниях туберкулезом, — все же каждый обычный медик склонен сказать: «Да, но при раке все совсем по-другому».
В этом тоже есть доля правды, потому что принцип рака – это двухфазность заболевания: симпатикотонная, конфликтно-активная фаза, когда у пациента нет аппетита, он не может спать и якобы имеет нарушения периферического кровообращения, до сих пор была для обычных медиков настоящим раком. Более длительной фазы восстановления, которая так же относится к раку, обычные медики до сих пор не замечали. И если им удавалось иногда увидеть ее в крайней форме, то это действительно часто было началом конца, потому что тогда, возможно, вскоре после этого пациент умирал от отека мозга.
Вывод: пациент не может ездить по двум путям одновременно, потому что всегда прогноз входит в терапию. Пациент, который испытывает боль при заживлении карциномы кости, в обычной медицине сразу получает морфий, часто даже против его явной воли. Это лишает его вместе с его болью желания продержаться. Смерть тогда — это всего лишь вопрос дней или недель. Если же пациент знает, как это знают мои пациенты, что эта боль в основе своей представляет собой нечто хорошее и только временное, а поэтому предсказуемое, и если он знает, откуда она исходит и для чего, — то он сможет мобилизовать несметные силы, и больше не ощущать боль как нечто плохое. Ведь до сих пор пациенту говорят, что эти боли будут теперь только усиливаться и безнадежно закончатся неизбежной смертью.
Только когда пациент будет лечиться врачами, освоившими Новую Медицину и по содержанию и по применению, он сможет выздороветь и в санатории — без паники, — где он будет сознавать, что его болезнь там знают и смогут правильно оценить и правильно лечить, только тогда он сможет выйти из замкнутого круга. И только тогда выживет более 95% пациентов, в то время как в замкнутом круге могут выжить в лучшем случае 1 или 2 из ста.
15.1 Пример: «Метастазы» даже в мизинце!
Мужчина в 45 лет выстоял 3 рака (рак почки, медиастенальный²¹³ рак, карцинома легких). Он чувствовал себя здоровым и способным как он сам говорил, «деревья вырывать с корнем», поэтому он пошел опять работать водителем грузового транспорта, чем он занимался с удовольствием. Он проработал 14 дней без единой жалобы или без того, чтобы работа давалась ему с трудом. Через 2 недели пришел на фирму работник медицинского страхования и потребовал, чтобы «раковый пациент» прекратил работать и был отправлен на пенсию. Медицинское страхование не готово платить в сомнительном случае, потому что «раковый пациент» никогда не может долго работать. Пациента тут же стащили с его водительского сиденья и – сделали инвалидом! Пациент пострадал СДХ территориального конфликта, он был растоптан на месте! Но и этот инцидент пациент смог выстоять, рассказал мне об этом, правда, только через 8 недель, после того, как он опять потерял несколько килограммов веса.
²¹³Средостение = средняя оболочка, средняя области грудной клетки, пространство между двумя плевральными полостями ( легких)
Также фазу восстановления с большим отеком вокруг очага Хамера в правой периинсулярной области пациент смог еще раз смог выстоять. Снова он почувствовал себя комфортно. И поскольку теперь ему не разрешали работать, он начал украшать свой дом и полировать свою машину. Пятно на лаке, которое было отколото, он хотел очистить проволочной щеткой, чтобы позже его закрасить. При этом он случайно ткнул проволочной щеткой в мизинец левой руки. Укол прошел до кости. Дело воспалилось, набухло, и у него развился местный остеомиелит²¹⁴ на кончике конечной фаланги²¹⁵ левого мизинца.
Когда больной, который к этому времени чувствовал себя совершенно здоровым, у него был ослепительный аппетит, он мог хорошо спать, ничего не подозревая о последствиях таких дел, пошел к своему участковому врачу с воспаленным пальцем. Этот врач, бывший хирург, ничего более не жаждавший, как своего старого ремесла, сделал рентген этого мизинца и увидел там небольшой дефект, вызвавший остеомиелит. Но у «больного раком», конечно, не может быть остеомиелита, есть только «метастазы»! При этом место прокола было очень хорошо видно и расположено непосредственно над очагом остеомиелита. И вот медик сказал уже дрожащему от страха пациенту: «Вы, это может быть только метастаз, вы же «раковый больной», теперь раковые клетки уже в мизинце. Надо немедленно ампутировать. И я говорю вам, что все, что Хамер сказал вам, было глупостью, и если так будет продолжаться, вы все равно умрете!»
Больной был раздавлен, он пострадал в эту минуту СДХ страха смерти. Он волей-неволей тут же — без гистологического обследования – разрешил полностью ампутировать палец (далеко забирая здоровую ткань, это правило!!). Домой бедолага пришел весь серый, молча поднял руку и только спустя долгое время смог объяснить: «Раковые клетки теперь уже метастазировали в мизинец, говорит доктор. Все, что говорил доктор Хамер, это бред, и что для меня больше нет никакой надежды».
6 недель спустя пациент позвонил мне. К тому времени он уже похудел на 10 кг, его ранее практически чистые легкие при контрольном осмотре были заполнены очагами. Вскоре после этого больной умер. Он попал в замкнутый круг!!
15.2 Пример: Замкнутый круг конфликта сердечного страха с мезотелиомой перикарда.
43-летний учитель тенниса, левша, собственник теннисного крытого корта, из-за которого он пострадал от территориального конфликта. Соответствующий очаг Хамера расположен в левой темпоральной доле, на органическом уровне он соответствует язве коронарных вен.
Спустя примерно полгода пациент решил свой конфликт. Через 2 месяца как следствие он перенес необходимый инфаркт правого сердца: утром с ним случился минутный приступ стенокардии, и он вспомнил, что весь предыдущий год чувствовал легкие уколы в сердце. Очень сильный приступ стенокардии несколько ослабел в течение дня, но исчез только к концу второго дня.
Этот приступ стенокардии стал СДХ: он подумал: «О боже, теперь помпа сломалась, это сердечный приступ, теперь ты больше не сможешь давать уроки тенниса в качестве тренера!»
²¹⁴Остеомиелит = воспаление костного мозга
²¹⁵Фаланга = сустав пальца
После этого разыгралось следующее: хотя пациент уже 6 недель испытывал особое чувство большой усталости, он не воспринял это серьезно и боролся с ней с помощью кофе. Конечно, после приступа стенокардии усталость вернулась, но теперь он связал ее со своим сердцем!
Сильный приступ стенокардии он воспринял как атаку на сердце («помпа сломалась!»), этот конфликт теперь активно поддерживался усталостью. Таким образом, у пациента был
разрешенный территориальный конфликт после эпилептического кризиса (инфаркт правого сердца) – и одновременно активный конфликт атаки на сердце с мезотелиомой сердечной сумки.
Через несколько месяцев обусловленная разрешенным территориальным конфликтом в фазе восстановления усталость закончилась, и, следовательно, теперь конфликт атаки на сердце разрешился, и последовал обязательный в PLC-фазе экссудативный перикардит.
Из-за экссудативного перикардита работоспособность учителя тенниса стала еще более ограничена, чем во время фазы восстановления территориального конфликта. Поэтому мгновенно пациент перенес рецидив конфликта атаки на сердце и, следовательно, уменьшение экссудативного перикардита, но не как добрый признак исцеления, а как признак того, что конфликт сердечной сумки снова активен. Едва экссудативный перикардит уменьшился из-за нового роста мезотелиомы в сердечной сумке, работоспособность тренера вернулась, и он немного успокоился. Как результат этого успокоения перикардит снова вернулся как знак решения рецидива конфликта. И так — без знания Новой Медицины — пациент автоматически попал в замкнутый круг. При 2-м или 3-м рецидиве с помощью КТ грудной клетки был поставлен, наконец, диагноз экссудативный перикардит.
С этим диагнозом пациент перенес конфликт страха смерти с раковыми очагами в легочных альвеолах. Теперь он был в двойном замкнутом круге: каждый раз, когда диагностируется выпот сердечной сумки, пациент переживает страх за сердце и страха смерти. Когда выпот сердечной сумки уменьшается, т.е. эффективность пациента снова увеличивается, он снова успокаивается на некоторое время – и сердечная сумка снова наполняется. Колесо вращается все быстрее и быстрее ...
Обнаружив очаги в легких, кардиологи потеряли к нему всякий интерес. И тут кто-то сказал ему, что есть Новая Медицина...
Новая Медицина может разорвать такой двойной замкнутый круг, но только в том случае, если пациент сможет понять взаимосвязи.
15.3 Пример: Асцит или водянка живота (фаза восстановления после мезотелиомы брюшины)
Фотография к этому случаю должна не напугать, а прежде всего разъяснить две вещи: Во-первых, каким большим может стать асцит от замкнутого круга. Во-вторых, фото должно показать, что несмотря на такой огромный асцит возможно сохранить удивительное качество жизни. Это для утешения пациентов, которые хотят отчаяться уже от небольшого асцита …
При асците пациенты выстраивают прямо-таки хронический замкнутый круг. Конфликт, предшествующий асциту, точнее сказать, конфликт мезотелиомы брюшины, это всегда «атака на живот». У животного это обычно пинок в живот, от которого оно пострадало. Но у животного также может быть уже и более «ментальный конфликт», — например колики в кишечнике, — который животное тоже может ощутить как «атаку на живот».
У нас людей напротив эти ментально ощущаемые атаки на живот являются почти правилом. При большинстве хирургических диагнозов живота, подвергающихся хирургическому вмешательству, пациент страдает от ментальной атаки на живот, что значит, он представляет себе, как хирург разрезает его живот.
Поскольку большинство операций происходит довольно быстро после постановки диагноза, хирург обычно еще не видит крошечных мезотелиомных «точек», то есть небольших опухолей, которые он, однако, видит, когда по каким-либо причинам откладывает операцию на 4 недели. Это те случаи, когда хирург «разрезает и снова зашивает». Тогда в отчете об операции говорится: операция, которая была запланирована, была бы бессмысленной, потому что весь живот уже был «полон метастазов».
Такой случай произошел с пациенткой, у которой была диагностирована аденокарцинома печени. Из-за различных предварительных обследований запланированная операция затянулась на 4-6 недель. Тогда, наконец, «разрезали и снова зашили», т. е. больше ничего не было сделано.
В это время пациентка услышала о Новой Медицине и прочитала одну из книг. В результате (к счастью) появился асцит как признак того, что она разрешила конфликт атаки на живот. Однако сложился замкнутый круг. Почти два года у нее был и стал, наконец, огромным хронический асцит, но все же она чувствовала себя комфортно, имела хороший аппетит, хорошо спала, ездила на велосипеде, ходила на плавание, но асцит не хотел исчезать. Наконец пациентка позвонила мне и спросила, почему асцита не становится меньше. Оказалось, что к ней постоянно приходили какие-то друзья и знакомые, чтобы осмотреть ее живот. Особенно серьезными были комментарии медсестры, которая приходила два раза в неделю, чтобы чем-то помочь пациентке по хозяйству. Она постоянно скептически повторяла, что никогда не видела никого, кто пережил бы такой асцит. С госпожой Мейер якобы тоже было так, что сначала еще некоторое время она чувствовала себя очень хорошо, но потом все же умерла.
В результате у пациентки постоянно возникал рецидив конфликта атаки на живот, и живот становился тоньше. Из-за того, что он стал тоньше, она снова успокаивалась и снова усиленно входила в PLC-фазу. В результате живот снова «вырастал» как знак именно этого исцеления или разрешения конфликта. Кроме того, она ежедневно измеряла это сантиметровой лентой. Когда живот снова становился толще, она снова попадала в конфликт атаки на живот, и он снова становился меньше ...
Когда я терпеливо объяснял ей это, у нее как пелена с глаз упала: «Господин доктор, именно это я и не поняла!». С того момента я ей посоветовал, чтобы она старалась смеяться над своим животом и как можно меньше думать об этом. Замкнутый круг был разорван, и – хотя и очень медленно – асцит теперь непрерывно уменьшался!
15.4 Пример: Замкнутый круг при бранхиогенной кисте
Одним из наиболее распространенных замкнутых кругов является замкнутый круг кисты жаберной дуги после конфликтов фронтального страха (часто страха рака). Фронтальный страх – это страх чего-то, что якобы надвигается на кого-то и от чего нельзя уклониться. Остается только побег. Если путь назад также заблокирован, то пациент (человек или животное) дополнительно испытывает «страх преследования» и мгновенно попадает в лобно-затылочную шизофреническую констелляцию.
Фронтальный страх у человека и животных это совершенно реальный страх, страх перед вполне реальной опасностью от нападающего человека или животного и т. п. Лишь во вторую очередь он у нас людей становится страхом перед чем-то воображаемым, что представляется пациенту не менее опасным, чем набегающее дикое животное: врач например, сказал пациенту: «У нас есть подозрение на рак» или «У вас рак!» Поскольку рак всегда представляется как нечто неотвратимое, нечто прогрессирующее, даже как «роковое событие», хотя реальной опасности нет, а только мнимая, эта предполагаемая опасность неотвратимо обрушивается на больных и они могут пострадать от соответствующего конфликта фронтального страха только благодаря диагнозу. Пациенты, которым объяснили диагностическое заключение в соответствии с Новой Медициной, почти никогда не страдают от такого страха рака.
При фронтальном страхе или страхе рака мы в какой-то степени возвращаемся к архаическому периоду, когда наши предки еще жили в воде. Самой большой катастрофой в то время была ситуация, когда у этих рыбоподобных существ были чем-то забиты жабры, или они лежали на суше и их жабры склеивались, вследствие чего прекращался доступ воздуха. Именно этот первобытный страх отключения от воздуха мы испытываем при конфликтах фронтального страха и аналогичным образом при конфликтах страха рака. Мне «перекрыли воздух», говорят люди.
Когда ударяет такой «конфликт диагноза рака», то у пациента появляются, конечно, моментально все признаки активности конфликта: ледяные руки, потеря аппетита, бессонница, навязчивое связанное с конфликтом мышление и т. д. На шее он локально чувствует только легкое тянущее или щиплющее ощущение под кожей.
Если конфликт страха, или паника от страха рака, через определенное время предполагаемой или реальной опасности разрешается, то на шее в местах, где в активной фазе конфликта в старых заброшенных жаберных дугах возникают язвы (т. е. дефекты ткани плоскоклеточного эпителия жаберных дуг, выстилающего внутреннюю стенку этих более не нужных труб), в стадии восстановления появляются наполненные жидкостью кисты. В традиционной медицине они ошибочно называются неходжкинскими лимфомами (= не лимфатическими узловыми «лимфомами») еще и потому, что их считали лимфатическими узлами. Эти кисты жаберных дуг с жидкостью вызваны сильными отеками исцеления до этого изъязвленных мест в более не нужных трубах жаберных дуг, выложенных плоскоклеточной слизистой оболочкой. При этом жидкость не может стекать, образуя куски вздутых, заполненных жидкостью трубок, которые также могут выглядеть как шарики и находиться под кожей с обеих сторон на шее перед и за ухом, оттуда до подмышек и спереди до ключичной ямки и немного дальше (примерно на ширину руки). Внутри они могут доходить до диафрагмы, а также могут образовать там толстые кисты с жидкостью, которые затем регулярно неправильно истолковываются как «пакеты лимфатических узлов». Для кист жаберных дуг характерны несколько клинических симптомов:
В первой половине восстановления, то есть до эпилептоидного кризиса, чаще всего вскоре после конфликтолиза, «неосведомленные пациенты» впадают в «метастазную панику». Они принимают эти крепкие кисты за компактные «узлы» («как накачанные маленькие кожаные шарики»), просто узлы, «лимфатические узлы» или просто «растущую опухоль». Из-за «метастазной паники» они снова испытывают страх рака, и фаза восстановления мгновенно возвращается к конфликтной активности и – кисты уменьшаются.
Тот же, якобы благоприятный успех достигается и химиотерапией или облучением кист рентгеновскими или кобальтовыми лучами, только с той разницей, что при химиотерапии или облучении вызывается не конфликтная активность, а только остановка фазы восстановления! В обоих случаях пациент мгновенно попадает в замкнутый круг:
В случае конфликтного рецидива из-за повторной паники страха рака происходит: прекращение заживления, уменьшение кист жаберной дуги, дальнейшее расширение язвы в трубах или трубочках древних жаберных дуг.
Остается «конфликтная масса», которая из-за внезапной остановки фазы восстановления не будет вылечена ни психологически, ни органически, то есть отложенное, но все еще необходимое «остаточное исцеление». В то же время возникает новая конфликтная масса, которая также должна быть переработана позже путем восстановления, как на психическом, церебральном, так и на органическом уровне.
Таким образом, если пациенту удастся снова успокоиться, то кисты с жидкостью, заново возникшие теперь в знак повторного исцеления, станут больше, чем раньше из-за остаточного заживления + исцеления новой паники.
Естественно и неизбежно наступающие эпилептические или эпилептоидные кризисы будут сильнее, чем они были бы в первый раз и если бы пациент пережил свою панику от страха рака до конца без повторного рецидива.
Если пациент снова пострадает от рецидива паники от страха рака, перед лицом все еще увеличенных жидкостью кист, то вся игра замкнутого круга снова начинается сначала.
Если пациент не пострадает новым рецидивом паники от страха рака, то есть новой активностью конфликта, например, потому что он знает Новую Медицину и поэтому приходит к настоящей фазе восстановления, тогда часто бывает так, что из-за довольно больших и воспринимаемых как «узлы» кист, расположенных на шее (или в средостении²¹⁶), больному кажется, что он чисто механически получает меньше воздуха. Обычно он просто чувствует это, хотя в действительности это не так. Очень редко, но бывает действительно, что трахея²¹⁷ придавлена извне или даже сжата.
²¹⁶Средостение = средняя перепонка; средняя область грудного пространства
²¹⁷Трахея = дыхательная труба
Однако реальная опасность удушья фактически почти никогда не существует, потому что кисты могут в худшем случае просто давить на (грубую) трахею.
В эпилептоидном кризисе, однако, субъективное ощущение, или архаичный страх задохнуться, может стать подавляющим и довести пациента до повторной паники ужасного страха. Однако, к счастью, это происходит только в крайних случаях с очень большими кистами с жидкостью. Успокоить такого пациента, то есть вытащить его из паники или — еще лучше – познакомить его с Новой Медициной, чтобы он даже не впадал в эту панику – это является первейшей задачей каждого «иатроса»²¹⁸. Седировать²¹⁹ таких пациентов медикаментозно бессмысленно и обычно просто признак невежества, потому что для периода после эпилептоидного кризиса, когда пациент попадает во «вторую ваготонную долину», предшествовавшая седация может стать смертельной. Химическая седация, разновидность отравления, никогда не может заменить успокаивающие слова человека или «иатроса». Только когда пациенты смогут пересечь эту «вторую ваготонную долину», они станут по-настоящему здоровы.
В случае химиотерапии и облучения ортодоксальный медик сначала одерживает пиррову победу, когда кисты жаберной дуги уменьшаются. Но он получил ее за счет того, что исцеление и неизбежный для исцеления эпилептоидный кризис были только отменены, к тому же весь организм страшно и, как правило, непоправимо поврежден. Даже самые худшие меди-циники не называли никогда химию «терапией», а говорили ранее пациентам: «Прежде чем умереть окончательно от рака, можешь поездить по миру или пожить еще 3 или 4 недели на запасном баке костного мозга». Но даже это, конечно, было просто чепухой! У пациентов, чьи кисты жаберных дуг «обрабатываются» химиотерапией, кисты сначала уходят, как уже было сказано: процесс заживления просто отменен, а не закончен. Когда химиотерапия прекращается, восстановление начинается снова, и вместе с ней кисты возвращаются. Это помещает пациента в постоянный замкнутый круг, который набивает карманы «экзорцистам». От этой бессмысленной пытки умирают почти все пациенты.
Замкнутый круг жаберной кисты, практически не встречающийся у животных – за исключением трудностей временного недостатка воздуха в эпилептоидном кризисе, — намеренно занимает здесь столь много места, ибо это один из наиболее распространенных имманентных²²⁰ замкнутых кругов, при этом по большей части иатрогенный.
Запомните: в момент паники трудно успокоить пациента, который иатрогенно ментально деформирован. С другой стороны, успокоить пациента, который раньше уже знал и понимал Новую Медицину, это тоже не детская игра, но это вполне разрешимая задача, это даже отрадная задача, как бы коллективный труд осведомленных!
²¹⁸Iatrose (иатрос) = врач, целитель
²¹⁹седативные = так называемые успокаивающие средства
²²⁰имманентный = присущий, содержащий